Часть 2.

…Жалеем слонов с далекой суматры
И ближнего топчем ногой..
(с)Трофим.

    Посвящается тем, кто навсегда останется в моей памяти…
    Лет 15 назад ваш покорный слуга бороздил просторы морей, окиянов и прочих частей водной оболочки нашей планеты. Судьба-злодейка распорядилась так, что эти мокрые части почему-то всегда располагались в экваториальной части глобуса, как в наименее пригодной для сохранения в свежем состоянии мозгов и печени. Но оставим аспекты влияния тропиков на организм нашим патологоанатомам. И рассмотрим такую важную составляющих жизни морякух, как возвращение из рейса.

     Об этом сложены песни и стихи (грустные, чаще всего), а так же бесконечные анекдоты (см. приложение 1). Возвращение из рейса – это как день рождения и Новый год одновременно. Как ты любишь эти лица, вид которых еще 3-6 месяцев назад тебе порядком настоебенил! Как в полной мере ты понимаешь, что значит расставаться, скучать и приходить! Но, как говорил замечательный писатель-маринист В Конецкий, «кто в море не ходил, тот нас до гроба не поймет». Поэтому, особо не рассчитывая на барабанный стук ваших сердец при словах «возвращение из рейса», замечу, что каждый из читающих подтвердит постулат о том, что это событие в кругу друзей должно быть обмыто как положено и прямо-пропорционально сроку расставания.

    Сказать-то хорошо, а вот добыть сиё лекарство от морщин в пору тотального дефицита и карточно-талонной системы (как вы помните , речь идет о эпохе смерти социализма) было сложно, а подчас и нереально. Очерди страждущих были сопоставимы с очередью в Мавзолей в застойные годы. (Сам-то, конечно, я в мавзолее не был, но видел фотографии.)  Задачу предстояло решать методом патрулирования на машине всех магазинов Московского района г. Ленинграда. Экипаж был собран, включая почетных членов, талоны на водку– в потном кулачке. И был даден старт.

    Как вы поняли из первой части этой повести (если вы, конечно, её читали), в те годы почетное место среди членов моей семьи занимал гордый африканский зверёк Моня. Порода у Мони была редкая –малая белоносая мартышка Шмидта (дети лейтенанта, наверное, всяко, за что просится респект известному офицеру). Появление Мони у меня детально и красочно расписано в Части №1, поэтому и отвлекаться на это не стану.

    При всех поездках со мной на машине Моня гордо восседал на торпеде, задом к лобовому стеклу, держась за руль маленькими черными кожаными пальчиками и с серьезнейшим видом вертя умную, озабоченную физиономию, веселя и прикалывая всех участников дорожного движения.

    И вот в такой веселой компании наш рейд по лабазам достиг полуподвального магазина на Московском проспекте, где огромная очередь, человек в 100, говорила о том, что данное место может осчастливить волшебными напитками тех, кто в двадцатиградусный мороз сможет достоять очередь, и ограниченные запасы целебной воды не закончатся за два человека до него.

    Оптимистов было много. Пессимисты даже не пытались пролезь без очереди, ибо это было чревато самосудом, и контролировалось лейтенантом милиции на входе. Я, заняв очередь, пошел ко входу, чтоб определить свою принадлежность к оптимистам информацией о запасах топлива в магазине. Моня вне машины находился, как обычно у меня под свитером, выставив наружу через ворот свитера только полголовы с огромными, как у лемура, глазищами в обрамлении синеватой (от природы!) кожи.

    На подходе к началу очереди я услышал возмущенный шум толпы, взмахи рук и крики.
    Какой-то человек без чувства юмора и самосохранения предпринял попытку прорыва в магазин. Наивного отпинали, и очередь продолжала громко обсуждать человеческую наглость.
    Я присоединился в живому человеческому общению:
- Действительно, - говорю, - некрасиво! Люди стоят часами, а этот! Вот взять к примеру нас с Моней. Мы стоим в конце очереди и нам холодно. Не привыкли мы, тока вот из Африки. Мартышка даже вот посинела вся, а этот хам без очереди лезет, хоть и в шапке! А еще очки надел!

    Народ примолк. Одна женщина в каракулевой шубе прошептала:
- Как? Обезьяна? Покажиииите пожалусто!
    Мужчина в шапке-петушок, увидев природную синеву вокруг Мониных глаз, закричал:
- Бляя! Народ! Обезьянка, действительно, посинела!
    И, уже обращаясь ко мне:
- Садист, что ж обезьянку морозишь!
   Бабушка с кошелкой:
- Милай! Дык  проходите в магазин, погрейтесь, чавож на улице томитесь!
    Я, возмущенно, в позе Нерона:
- Нет! Мы – в конце очереди! И будем стоять, ибо мы с Моней – за справедливость и народное равенство! Без очереди - не пойдем!
    И ножкой так топнул, что б уже всем ясно стало, что африканцы – народ гордый и свободолюбивый.

    Толпа заколыхалась:
- Ну какой гад, вы гляньте! Сам стоит и обезьянку морозит!
    Милиционер:
- А что, граждане, если товарищ нам покажет животное, то давайте и впрямь, запустим в тепло этот зоопарк?
- Заводи его! Не позволим заморозить зверюшку!- кричала толпа.
    И я, опасаясь расправы над собой, согласился войти в магазин.

    Внутренний голос благодарил природу за разнообразие расцветок обезьяньей кожи, а сам я радовался, что мы не замерзли, нас не разорвала толпа, и что я не буду обоссан под свитером, или еще чего хуже.
    Получив доступ к заветному прилавку, я затарился русским лекарством от морозов и нервов без ограничений в количестве, а мой друг Моня, веселя продавцов и милицию, скакал по полкам и гадил на батарею, вызывая бурные восторги публики!...

    Прошло очень много лет с тех пор.
Я надеюсь, тебе, мой незабвенный и преданный друг Моня, в твоем обезьянковском раю живется хорошо и привольно, и молодые мартышки носят тебе на блюде солёные грибочки, мартини и сгущенное молоко в таких же маленьких баночках, как ты любил. Я помню тебя и люблю …

Приложение №1:
    Василий приходит из рейса. Смотрит, а там в коридоре ботинки 49 размера, вокруг валяются бутылки, объедки.  Заходит в комнату, а там посреди стола лежит его баба, а на ней здоровенный мужик и трахает её.
Василий:
- Клава! Как ты могла?! Всё, развод, я от тебя ухожу!
Жена (выглядывая из-под мужика):
- Вася! Какой же ты все-таки жестокий!

(2006 г.)