Заместителем главы администрации президента, Дмитрий Александрович Жеглов стал волей случая. В таких структурах неожиданных назначений не бывает, но Жеглов стал редким исключением в бесконечной рокировке приближенных лиц. Биография у Жеглова была самая незамысловатая. Оба родителя, с самого окончания института заседали в Ленсовете. Мама на пропагандистском поприще, а папа, с годами стал не самым последним чиновником в управлении капитального строительства. Сын, как и принято, в трудовых династиях, тоже был определен в ВУЗ по строительному ремеслу, а по его окончании, органично и мягко, материализовался в том же управлении Ленсовета, что и папа.

    Когда через пару лет страна распалась, отец и сын, покинули государеву службу, и всплыли в совместном российско-германском предприятии «Грань», которое чудесным образом получило несколько самых «вкусных» подрядов на городское строительство. А потом понеслось… Строительство, транспорт, озеленение, лесозаготовки, телевидение, издательское дело. В начале двухтысячных, папа ушел на заслуженный отдых в купленную по случаю виллу в Ницце, где и грел ветеранские косточки с мамой до сих пор. На хозяйстве остался Дима, успешно преумножая из года в год доходы семьи. В 2004 году, их бизнес, решили немного подмять под себя гости с Кавказа, что потребовало нестандартных ходов. Папа, с далекого Лазурного берега сел на телефон, после которых Жеглову сделали предложение, от которого он не смог отказаться, хотя страшно хотел. Так Дмитрий стал самым молодым из вице-губернаторов Санкт-Петербурга, после чего сначала размазал по стенке бизнесменов с гор, а потом милостиво принял их капитуляцию и выделил им часть грядки, для работы под своим контролем. В эти годы, горские ребята в открытую стрелять уже опасались, и ссориться с все усиливавшейся властью не желали и скрипя зубами начинали принимать правила игры. Матвиенко благосклонно отнеслась к молодому заместителю, она вообще хорошо относилась к молодым и симпатичным чиновникам и прощала им многие грехи молодости, и именно она порекомендовала будущему президенту Медведеву, своего молодого и ретивого зама, как кандидатуру в свою администрацию. Жеглов был знаком с Медведевым, не шапочно, но и не близко, и никакого желания погружаться в хитросплетения кремлевского бомонда, категорически не хотел. Ему нравилось зарабатывать деньги, и прекрасно понимая, что в нынешней России деньги и политика это одно целое, он все же предпочитал держаться от коридоров власти в стороне. Но потом Медведева избрали гарантом, всемогущий новоиспеченный премьер для контроля ситуации отправил командовать администрацией своего человека, и Дмитрию Анатольевичу тоже срочно понадобился свой человек, не завязанный, ни на кого в правительстве и московской политической тусовке. Так Дима Жеглов стал заместителем администрации президента с кучей непонятных обязанностей и еще большей кучей понятных возможностей. Сначала ему было неуютно, но постепенно Жеглов вошел во вкус, благо многие вопросы своего бизнеса теперь решались даже не звонком, а намеком, а то даже и без оного. Через какое-то время, он обрел несвойственную для своего возраста барскую вальяжность, откровенно снисходительно-презрительное отношение ко всем «кто ниже моего роста» и твердую уверенность в собственной непотопляемости. Работать Жеглов, в отличии от профессиональных аппаратчиков, умел и довольно скоро заслужил законное уважение главы администрации за то, что всегда и в срок выполнял все поставленные задачи, причем, довольно тонко и грамотно, не задевая ничьих не политических, не финансовых интересов. Вскорости, в российском политическом мире, он приобрел прозвище «Щелкунчик» и репутацию человека с которым шутить не стоит и который переедет на танке любого, если на это поступит команда сверху. Это очень помогало находить компромиссы даже с самыми упертыми оппонентами и работало на имидж твердого государственника. Прошло совсем немного времени, и Жеглов понял, что ему нравится быть вершителем судеб и человеком, одна фамилия которого заставляет многих людей, к которым пару лет назад он и подойти бы побоялся, обильно потеть и испытывать состояние нервозности. Но время шло, срок правления гаранта постепенно уменьшался, и волей-неволей, а приходилось задумываться, а что же дальше? Бывший президент, а ныне премьер, ожидаемо для всех, и неожиданно для фантазеров, снова собрался баллотироваться на самый высокий пост в стране. Это вызвало очень нездоровую нервозность в рядах тех, кого, несколько лет назад, призвал нынешний президент под свои знамена. Они зашевелились, зашептались на благоустроенных явках, запрятанных где-то в районе Барвихи и Рублевского шоссе, начали негромкую революционную агитацию среди непотопляемых думских фракций, и в какой-то момент времени, наивно поверили, в то, что Дмитрий Анатольевич сам не прочь посидеть еще один срок в президентском кресле, просто ему не на кого опереться. Сам-то Дмитрий Анатольевич об этом своем желании понятия не имел, продолжал упрямо выполнять свои обязанности, согласно написанного четыре года назад сценария, а ребята из его команды, захваченные великой целью, все за него сами додумали, наметили цели, пути их достижения и даже начали втихаря создавать силовой блок. «Щелкунчик», о чем-то знал, о чем-то догадывался, но никуда и не к кому примыкать не собирался, да пока и не предлагали. Властвовать ему понравилось, но вот врожденная антипатия к чистой политике, когда власть нужна только ради самой власти, ему откровенно претила. Власть ради бизнеса, он еще мог понять и стерпеть, а вот просто так… Это ему не нравилось, да и сама вероятность, столкнуться лбами с премьерским окружением, вызывала у Жеглова легкий озноб. Поэтому, взвесив все «за» и «против», молодой и перспективный заместитель главы президентской администрации, решил дождаться выборов, неминуемой победы премьера, и красиво уйти в отставку, благо за эти годы, контрактами он семейный бизнес обеспечил лет на десять вперед, уж точно. И он четко знал, что в этом случае, у него никто и ничего не отнимет, при любом политическом раскладе. Позиция его нейтральная, государевой службе долг отдал честно, никого лично не обидел, никого в личных целях не съел. Выполнял волю, но закон, есть закон. А номенклатура, своих не сдает.
    Определившись окончательно, Дмитрий Александрович начал претворять в жизнь, тонкое и тщательно выверенное пошаговое прощание с властью, начиная от стирания сомнительных файлов в служебном компьютере, заканчивая немногословными жалобами на усталость в кулуарах. Все бы было хорошо, пока в один прекрасный вечер ему не позвонил отец.
    - Алло, папа! Привет! Как вы там? Солнце, устрицы, вино, я играю в домино?
    - Здравствуй, сынок. Примерно так и обстоит. Я в Москве. Жду тебя сегодня в…закончи совещание до 19 часов… Жду в 19.30. в ресторане отеля «Арарат Парк Хайат». Тебя проводят… И ничего не спрашивай, при встрече объясню…
    Неожиданный визит отца в столицу, без предупреждения, без предварительного созвона, да и тон, которым говорил, обычно веселый и жизнерадостный предок, сильно насторожил Жеглова. И как оказалось, не зря…
    В отель Жеглов приехал даже раньше минут на пятнадцать. Поднялся наверх, в галерею ресторана. Предупредительный до тошноты, администратор, сразу проводил его в закрытый кабинет, о котором, бывавший до этого здесь чиновник, даже не подозревал. Там за столом, с початой чашкой кофе сидел отец. Обнялись. Отец выглядел толи уставшим, толи встревоженным, сразу Дмитрий и не понял.
    - Садись. Времени мало, пока эти не пришли, я должен обрисовать тебе ситуацию.
    - Кто эти?
    Отец, словно не услышав вопроса, продолжил.
    - Сынок, меня… точнее нас, загнали в угол. Вчера ко мне приходили…там, в Ницце, прямо домой. От очень серьезных людей. У них на нас есть все…
    Последнюю фразу, отец словно выдохнул из себя.
    - Папа, что все? Говори конкретно. Я, благодаря, кстати, тебе, сейчас, на таком месте, что меня тронуть мало кто…
    Отец устало поднял голову и посмотрел сыну в глаза. В них, Жеглов, не склонный к литературным выражениям, узрел пустоту и безнадежность.
    - У них есть все… Оригиналы документов по всем левым операциям «Грани», все бумаги по собчаковским операциям, петергофские дела, портовые…все. Оригиналы, видео, показания… Они все знают. Номера наших счетов, суммы, мои активы, твои…даже от меня спрятанные счета… У них есть даже те файлы, которые ты усиленно вычищаешь из служебного ноутбука…
    Жеглов постучал пальцами по столу. Это было очень серьезно. И опасно.
    - Что они хотят, папа?
    - Они не озвучили. Попросили организовать встречу с тобой. Но всего того, что есть у них, хватит, чтобы возбудить следствие, объявить меня вне закона, арестовать все имущество и потребовать моей депортации из Франции. Тебе автоматически придется уйти с поста, после чего следствие заведут и на тебя. Дальше додумывай сам. Единственное могу сказать точно: они не чекисты и не МВД. Они вообще не из органов. Они наши. Из нашей среды, что еще хуже. От правоохранителей, можно откупиться, вопрос лишь в цене. Этим надо, что-то другое. И боюсь, что это из области политики…
    Ровно в 20.00. в кабинет зашли двое. Одного из них, Жеглов сразу узнал, и очень, очень сильно удивился. Помощник президента Арсений Конторович. Молодой и амбициозный, «опора и надёжа» Дмитрий Анатольевича, либеральный кабинетный экономист с большим опытом аппаратной работы на всевозможнейших постах. По слухам, любимчик покойного Гайдара и здравствующего Чубайса. Мог, кстати, запросто пригласить Жеглова под любым служебным предлогом, без такого-вот нагнетания обстановки.
    Второй вошедший, одетый скромно остался стоять у двери.
    - Здравствуйте, Александр Игоревич! Здравствуйте, Дмитрий Александрович!
    Конторович энергично пожал руки обоим, и сел за стол.
    - Вижу большую озабоченность, на ваших лицах. И предвосхищая, то, что как кажется вы хотите высказать мне, должен заметить, что накрутили себя, вы, Александр Игоревич, сами. К вам приехали люди, с совершенно конкретным предложением: организовать встречу с Дмитрием Александровичем, именно через вас. Вы, же, не дали им даже до конца озвучить наше предложение. А все бумаги и прочее, было на всякий случай. Страховка. И этот случай вы создали исключительно сами. Нам надо было лишь, чтобы отец подвел меня к сыну. Уровень доверия другой. А, вы, сразу решили, что вас собираются раскулачивать… Несерьезно.
Жеглов-младший молчал. Он пока не мог понять, зачем это все. Жеглов-старший, уже давно успокоившийся, спросил:
    - Хорошо. Забудем. Тогда, что вам надо от нас?
    - Не от вас.
    Конторович, посмотрел на Жеглова-младшего.
    - Дмитрий Александрович, хотя мы и знакомы, но к сожалению, не так близко, как хотелось бы. Давайте считать, процедуру кумовства оконченной и перейдемте к делу.
    Жеглов-младший молча кивнул.
    - А, вас, Александр Игоревич, я бы попросил, оставить нас с Дмитрием наедине…государственные дела, извините, ради бога…
    Через полчаса, Жеглов, чувствуя себя полнейшим идиотом, стал самым натуральным заговорщиком. То, чего он страшился и старательно пытался избежать, пришло откуда не ждали, а отказ от сделанного Конторовичем предложения, судя по всему грозил обернуться крахом всего, что строила их семья много лет. Дело в том, что нынешний глава администрации президента, был человеком премьера, чего особо не скрывал и заботливо присматривал за «птенцами гнезда медведова». Инициативную группу борцов за президента это не устраивало. Им нужен был свой и весомый человек в этой структуре, и идеальной кандидатурой на эту роль выглядел Жеглов, не успевший, да и не желавший блистать на политическом поприще, а значит и не собиравшийся претендовать в будущем на значимые роли. В обмен на сотрудничество, Жеглову были обещаны в случае успеха, крупные преференции в бизнесе после повторного переизбрания президента и пост в правительстве, соответствующий интересам его сферы бизнеса. Всего этого Жеглову не хотелось, но он согласно кивал головой и обаятельно улыбался. А для полноты ощущений и размаха, ему придавалась в помощь, целая охранная структура, во главе с отставным подполковником ФСБ Приваловым, как раз тем человеком, который все это время скромно стоял у двери. В чем ему нужна помощь, Жеглов не понял, но то, что отставной чекист будет за ним присматривать, осознавал прекрасно. И вообще, все это здорово напоминало ему наивные детские игры взрослых и серьезных дядек в шпионы, но крючок, на который поймали их семейство был острым и тяжелым, так что скрипя сердце, пришлось склонить шею и ввязаться в эту авантюру.
    С этой встречи, нарушившей все планы Жеглова, прошло уже полгода. Отец, пробывший в столице несколько дней, успокоился, навестил нескольких старых друзей, из еще той, прошлой жизни, и уехал обратно в Ниццу, бодрым и снова уверенным в себе. С кем он встречался, младший Жеглов не знал, но хорошо зная своего отца, мог предположить, что какие-то весомые гарантии, для себя, он получил. А вот сам «Щелкунчик» нервничал. Через месяц, после отъезда отца, ему пришлось принять того же Привалова на работу, в качестве своего референта. Его назначение прошло так быстро и гладко, и что самое неприятное, без ведома самого Жеглова, что, встретив утром в своей приемной безукоризненно одетого чекиста с папкой в руке, он даже растерялся, не зная, что сказать, и не подозревая в какой ипостаси он здесь оказался. Все свое негодование, он высказал чуть позже Конторовичу, с которым теперь встречался довольно часто, на что тот, попросту отмахнулся «одно дело делаем» и «не бери в голову». Самое удивительное, что никаких действий от Жеглова и не требовали, а вот Привалов, быстро ставший «незаменимым помощником» развил малозаметную, но бурную деятельность, смысл которой Жеглов не понимал, отчего сатанел и злился. Он видел, что его просто используют, что категорически не устраивало, и мешало выстраивать свои собственные дальнейшие действия. А они требовались. Дело в том, что он абсолютно не верил в то, что задумали «молодые либералы», и был также абсолютно уверен в том, что бывший-будущий президент, прекрасно осведомлен о всех их играх в песочнице, и обязательно сделает позже определенные организационные выводы. Расстрелять, не расстреляет, бизнеса скорее всего тоже не лишит, но вот от рычагов во властных структурах отодвинет навсегда, что не смертельно, но накладно. Тот же Клебанов, убранный со всех государственных постов, процветает, но вот сколько это ему стоит в цифрах, Жеглов знал точно. Когда государство решает тебя не трогать, но наложить «табу», даже на помощь старых друзей рассчитывать трудно и очень дорого. А в нынешней версии Российского государства, власть и бизнес, словно вышли из мичуринской лаборатории и росли на одном дереве. И понимание всего этого, чрезмерно тяготило Жеглова, начавшего иногда тупо срываться на подчиненных, чего за ним ранее не наблюдалось. Вот и сегодня, на совещании своего аппарата, когда неожиданно зазвонил телефон, который на его памяти еще не разу не звонил, у него мелькнула мысль, что кажется началось, и он подобрался, подыскивая нужные фразы, и вдруг услышал непонятную фразу «Объект дача восемнадцать», его сорвало. Еле сдерживая себя, он распустил совещание, срочно вызвал к себе связистов, обеспечивающих здание, и прекрасно зная, что все они сотрудники ФСБ, минут десять орал на них в присутствии вездесущего Привалова, с огромным человеческим удовольствием. Произошедшее вогнало связистов в нескрываемый ступор, после чего они сильно засуетились, затем, материализовалась служба безопасности, вежливо, но твёрдо выпроводившая его из собственного кабинета, после чего он уже в спокойном тоне рассказал о произошедшем руководителю службы режима, и затем сославшись на головную боль, уехал домой.
Инцидент получил очень широкую огласку в исключительно узких кругах. На ноги были подняты все службы, кто имел отношение к режиму допуска и безопасности известного здания на Старой площади. Все технические службы в авральном режиме принялись проверять свои участки ответственности, а директор Федеральной службы охраны собрал незапланированное совещание, которое длилось около двух часов. А вечером, Привалов встретился с Конторовичем, и посветил того, в детали произошедшего казуса. Помощник президента, сначала не придал значения рассказу подполковника, но будучи от природы человеком наблюдательным, заметил, что тот откровенно сконфужен его реакцией, и попросил еще раз, повторить сказанное. И только потом, сделал выводы, исходящие из своей молодости и присущей ей чрезмерной веры в заговоры, тайные общества и массовый шпионаж.
    - Привалов, ты понимаешь, что это значит?
    Привалов понимал, что появление неизвестного абонента в насквозь защищенной внутренней телефонной сети их учреждения, случай фантастический и с далеко идущими последствиями для всех ответственных лиц, но не более того. Но помощник президента думал гораздо затейливее и глубже.
    - Все силы на это расследование. Нам необходимо знать, что это за объект дача восемнадцать. Мне кажется, что это может быть, какой-то козырь команды премьера, или неизвестная нам группа, работающая на него, или на кого-нибудь еще…мало ли. Как, это там называется? Поиск, по кодовым словам? Запускайте. Прослушку, где возможно… Акцентируйтесь! Непонятное всегда опаснее всего…

* * * * * * * *

    Генерал-лейтенант Гудков Олег Сергеевич, даже в системе госбезопасности, слыл фигурой мифической. О нем многие слышали, его операции изучались в академии, как примеры идеального планирования и реализации. Его фамилия занимала одно из самых значительных мест в историческом пантеоне МГБ-КГБ СССР, но в лицо его знали считанные единицы, фотографий не существовало, а подавляющее большинство, вообще считало его исторической фигурой из потрепанного учебника, давно погребенной где-то в скромной могилке на бескрайних просторах России. И уж совсем малое число людей, было в курсе того, что восьмидесятипятилетний генерал, все еще живее всех живых, купается зимой в проруби, и подтягивается на турнике раз тридцать.
    Этим утром, Олег Сергеевич, как всегда вставший в пять утра, успел сделать получасовую зарядку, принять контрастный душ, выпить стакан крепчайшего чая, послушать несколько новостных иностранных радиостанций и раскрыв ноутбук, начать, как он говорил «просеивать планетарную действительность». Генерал, всегда любил всевозможные технические новинки, и в отличие от многих своих товарищей дотянувших до столь преклонного возраста, легко «подружился» с компьютерной техникой, пребывая на уровне достаточно опытного пользователя. Последние лет двадцать, генерал тихо и незаметно жил на небольшой уютной даче, в неприметном дачном поселке, принадлежащем и тщательно охраняемом Федеральной службой охраны. Жил он один, супруга скончалась еще лет тридцать назад, прислугу не терпел, готовил сам, убирал дом сам, холил и лелеял свой сад, и даже по магазинам предпочитал ходить самостоятельно, постоянно нервируя этим сотрудников службы охраны. Планы на сегодня у генерала были самые простые: утром, пока не жарко, поковыряться в саду, потом поработать с документами, привезенными по его просьбе из архива ФСБ, а ближе к вечеру, оседлать свой старенький «Мерседес» и прокатиться до ближайшего сельскохозяйственного рынка за новой газонокосилкой.
    Веранда его домика была расположена так, чтобы с нее сразу было видно кто подходит к забору и сейчас, пощелкивая клавишами клавиатуры, Олег Сергеевич, краем глаза почувствовал какое-то движение у своей калитки. Калитку, генерал никогда принципиально не закрывал. Поселок был закрытым и охраняемым, чужие, здесь не ходили, да и воспитан генерал был не в современных традициях. И сейчас, он несколько удивленно наблюдал, как по дорожке, к дому двигаются три человека, как писали раньше «в одинаковых костюмах». Они синхронно поднялись по лестнице, остановились, и один сделав шаг вперед, доложился:
    - Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться?
    Гудков, внимательно посмотрел на говорившего.
    - Обращайся, чего уж там… Вижу, не из местных…Золотовские, что-ли? Других ко мне просто так не пустят… Да и не просто так, вы ко мне в семь утра заехали.
    - Так, точно, товарищ генерал-лейтенант. Майор Селиванов. Служба безопасности президента.
    Генерал на мгновение задумался.
    - Дальше…
    Майор достал из кармана мобильный телефон.
    - Одну минуту, товарищ генерал-лейтенант.
    Майор поднес трубку к уху, сказал негромко несколько слов, и протянул трубку Гудкову.
    - Товарищ генерал-лейтенант, с вами будет говорить премьер-министр.
    Гудков, почему-то совсем не удивился. Президент Медведев, у него, почему-то, твердо ассоциировался с детскими аттракционами в парке Горького, и вероятность появления гонца от него, генерал даже представить себе не мог. Генерал взял протянутую трубку. Поднес к уху.
    - Мм… Олег Сергеевич? Добрый день. Это Владимир Владимирович. У вас найдется минутка, заглянуть ко мне? Часиков так, в шесть вечера? Очень нужен ваш совет.
    С премьер-министром, бывшим президентом, и видимо уже опять и с будущим, генерал встречался всего пару раз на официальных ветеранских мероприятиях, и был уверен, что тот, будучи кадровым офицером КГБ, про него что-то обязательно слышал, но не видел никогда. А вот сам Гудков, в далекие семидесятые, личное дело премьера листал, материалы по нему изучал, и давал оценку его дальнейшего использования, не самую блестящую оценку, кстати. И сегодня этот вызов совсем не случаен. Видимо, всплыло что-то такое, свидетелей и участников чего, либо совсем не осталось, либо требовался независимый и взвешенный взгляд со стороны.
    - Доброе утро, Владимир Владимирович. Конечно, найдется. Буду рад вам помочь.
    - Вот и хорошо. До вечера, Олег Сергеевич.
    - До вечера, Владимир Владимирович.
    Премьер отключился. Генерал протянул трубку стоявшему навытяжку майору.
    - Вольно, майор. Каковы наши дальнейшие действия?
    Майор спрятал телефон.
    - В 17.00. за вами заедет машина, товарищ генерал-лейтенант. Разрешите идти?
    Гудков молча кивнул. Спрашивать куда его повезут, не стоило, все равно бы не сказали, и оставалось только спокойно заняться привычными домашними делами, а к назначенному времени облачиться в костюм и сесть в машину. Ломать голову над причиной вызова генерал не собирался, на месте все станет понято, а потому протянул майору руку.
    - До вечера.
    Тот пожал руку, и троица быстро покинула участок Гудкова.
    Без пятнадцати пять, генерал сидел на веранде, и неспешно пускал дым из своей трубки. Всю свою сознательную жизнь, он не курил, но вот в конце восьмидесятых неожиданно для самого себя открыл запах трубочного табака и стал покуривать трубку, благо правильное курение трубки, предполагало получение удовольствия от вкуса дыма, и не требовало загонять дым в легкие. Как и ко всем делам, генерал подошел к этому вопросу ответственно, изучил вопрос досконально, и теперь, спустя десятилетия, мог по праву считаться курильщиком-профессионалом. Костюм Гудков решил отложить в сторону, и на встречу облачился демократично, накинув на рубашку с галстуком, стильный вязаный кардиган на пуговицах, когда-то в прошлой жизни, купленный ему покойной супругой в Лондоне, и как она говорила, являвшийся «одеждой на все времена». Когда к воротам подкатил тонированный микроавтобус, генерал уже стоял на улице, выбивая трубку. В машине, сидел все тот же Селиванов, один, с серым усталым лицом.
    - Прошу вас, товарищ генерал-лейтенант, садитесь.
    - Майор, я уже лет двадцать записной отставник, давай-ка, без званий. Знаешь же, как меня зовут?
    Майор улыбнулся уголками рта.
    - Конечно, Олег Сергеевич.
    - А тебя как?
    - Дмитрий.
    Гудков протянул Селиванову руку.
    - Вот и познакомились.
    За воротами, около дороги на поле, их ждал вертолет. Красивый, черный геликоптер неизвестной Гудкову модели. Пересев с Селивановым в вертолет, генерал сразу понял, что определить, куда они летят, будет невозможно. Все иллюминаторы были закрыты снаружи, причем, как было сразу видно, система эта была штатной. Салон был комфортабельным, с хорошей звукоизоляцией, так что Гудков, особо не напрягая связки, смог спросить майора, сколько им лететь. Собственно говоря, генералу и не нужно было это знать, но хотелось проверить свою догадку. Майор ответил, как и предполагалось, неопределенно заметив, что «совсем недолго». Значит, они летели не в какую-нибудь официальную резиденцию, а в то место, где премьер реально отдыхал, и местоположение которого, мало кому полагалось знать. Летели и правда, не очень долго, минут двадцать, хотя вполне возможно пилот сделал пару лишний кругов на местности, чтобы обезопаситься. На месте их уже ждали. Рядом с вертолетом стоял небольшой открытый электромобиль, в который они уселись вместе с Селивановым, и еще через пять минут, они остановились.
    - Олег Сергеевич, дальше вы один. Владимир Владимирович вас ждет в беседке.
    Пройдя пешком еще метров двадцать до небольшой беседки, расположенной среди деревьев, поднялся по ступенькам. Навстречу ему шагнул премьер-министр, одетый в неброский спортивный костюм.
    - Добрый вечер, Олег Сергеевич! Спасибо, что смогли мне выделить время. Прошу, без церемоний и званий. Садитесь, пожалуйста…
    Генерал пожал протянутую руку. Рукопожатие ему понравилось. Твердое, но без демонстрации силы.
    - Спасибо, Владимир Владимирович. Голову не приложу, зачем я старик, вам понадобился.
    Сели. На столе стоял самовар, чашки, пара розеток с вареньем, два заварных чайника и, что сразу подметил генерал, небольшая папка для бумаг и пепельница.
    - Олег Сергеевич…я не хотел бы ходить вокруг, да около. Вы человек опытнейший, и перед вами, даже неудобно кружева плести. Буду краток. На днях произошел непонятный для нас случай. Необъяснимый, я бы сказал. Подписки о неразглашении с вас никто брать не будет, вы их за свою жизнь за десятерых написали, я просто изложу, а вы выскажете свое мнение. Вас это устроит?
    Гудков кивнул.
    - Я весь во внимании, Владимир Владимирович.
    Премьер чуть наклонился в сторону генерала.
    - Через несколько месяцев я выставлю свою кандидатуру на президентские выборы следующего года. И буду избран. Это не самоуверенность. Это безысходность. И, скажем честно, я вынужден и обязан, держать руку на пульсе всех внутриклановых отношений, как в правительстве, так и в структурах действующего президента. Так, вот… Моя служба, засекла три дня назад, совершенно непонятный звонок в кабинет заместителя главы администрации президента …… Звонок по ЗАС. Закрытая линия. Да, вы все знаете. Закрытый коммутатор. Как мне объяснили, это в принципе невозможно. Но звонок был. Всего одна фраза. «Объект дача восемнадцать» и «Извините». И трубку положили. Вот докладная, посмотрите.
    Премьер протянул генералу папку.
    Гудков бегло просмотрел несколько распечатанных листов. В сущности, премьер на словах изложил, все, что произошло. В бумагах содержались технические подробности, время, распечатка разговора в кабинете главы администрации, отчет служб связи и еще несколько малозначащих бумаг. Генерал понимал, что произошло, и почему именно его пригласил премьер для консультации. Происшествие было и на самом деле беспрецедентным. Эта связь была сугубо внутренней, без всякого выхода на внешние телефонные сети, и предназначалась для связи исключительно между кабинетами членов ЦК КПСС и наиболее ответственных работников аппарата. Прокладывали ее еще во времена генералиссимуса, прокладывали на века, проектировали на случай ядерной войны, со всеми возможными элементами защиты, кабель замуровывали в несущие стены, засекречивая схемы прокладки. В 90-х, вместе с новыми хозяевами жизни, пришли и новые технологии, но уничтожить эту телефонную сеть оказалось дороже, чем модернизировать. Да и прослушать эту линию, было довольно проблематично, что и решило ее судьбу. Решили оставить. Убрали живых телефонисток, заменив их на автоматическую АТС, значительно сократили количество абонентов, поменяли телефонные аппараты, и в итоге получили сеть, в которой остались лишь руководители государства, администрация президента, руководители силовых ведомств и подмосковные государственные резиденции. Бывший в былые времена символом большой власти, телефон с гербом и без наборника, превратился в один из многих телефонов, по которому можно было связаться лишь со своим начальником, и в эпоху смартфонов, казался молодым государственным деятелям жутким анахронизмом. И тут, в кабинет главы администрации президента позвонил неизвестный, неизвестно откуда, и непонятно как. Было от чего встревожиться.
    - Олег Сергеевич, я человек к табаку равнодушный, а вы, если хотите, курите. Я про вашу трубку наслышан. Да и чай, такой как вы любите…угощайтесь. Я-то сам зеленый предпочитаю.
    Премьер пододвинул генералу пепельницу. Показывает свою осведомленность, отстраненно подумалось Гудкову. Аккуратно и вежливо. Генерал достал трубку и кисет с табаком. Неспешно набил трубку. Прикуривать он предпочитал спичками, считая, что это более живой огонь, чем пламя из зажигалки. Не торопясь сделал несколько затяжек.
    - Владимир Владимирович… Давайте я буду рассказывать, даже скорее размышлять, и мне кажется, что вам будет интересно. Скажу сразу: на выходе будет гораздо больше вопросов, чем сейчас. Но ничего другого я вам предложить не смогу.
    Премьер утвердительно кивнул.
    - Я вас внимательно слушаю, Олег Сергеевич.
    Генерал еще раз затянулся и положил трубку в пепельницу.
    - В ноябре девяносто третьего года, после этого…понимаете, о чем я говорю, случилась одна занятная история. Меня к этому времени уже «ушли». Но на мне, много чего висело, и просто так меня вышвырнуть было невозможно. Я сдавал дела, и был в курсе, всего мало-мальски серьезного, что происходило в тот момент. Так вот тогда, пользуясь массовой чисткой в рядах всех ведомств, на свет божий выползла масса отморозков всех мастей. Была такая банда Уруза Гулиева, азербайджанская, небольшая, но мобильная, агрессивная и наглая. Они отбирали квартиры. Брали в заложники стариков с хорошей жилплощадью в центре Москвы, силой заставляли подписывать дарственные, и потом тихонько избавлялись от них. А после октябрьских событий, сами знаете, что было. Правопорядком никто не занимался. Некому было. Милицию лихорадило, службы в полной растерянности, увольняли и увольнялись профессионалы пачками. Вот в это время, гулиевцы каким-то образом, вышли на одну квартиру в высотке на Котельнической. В «старом» корпусе, еще довоенной постройки. Четвертый этаж. Квартира трехкомнатная, примыкала к новому корпусу, послевоенному. Принадлежала она одному отставному генералу инженерных войск. Сам генерал умер еще в конце семидесятых, и в ней жила его вдова-старушка. Они подловили, когда она шла домой, догнали ее вчетвером на площадке, видимо хотели затащить в квартиру, и там обработать. Только вот дело пошло совсем не по их сценарию. Бабушка, просто перестреляла их всех. Три трупа. Один раненый убежал, и минут через пятнадцать вернулся с подкреплением. Еще пять человек с двумя Калашниковыми. Начали дверь взламывать. Орали, ругались. Дом то не самый простой, нашелся сосед, который выйти естественно побоялся, а позвонил по правильному телефону. Так, вот, когда спецы приехали, они еще пять трупов нашли, вдобавок к трем первым. В стене, под потолком, оказалось ложное вентиляционное окошко. Бабушка оставшихся, через него из автомата положила. Так, собственно и закончилась история банды Гулиева. Старушка их всех перебила. Стали стучаться в квартиру, а оттуда ощутимо дымком стало нести. И никто не открывает. А сосед, уверяет, что хозяйка внутрь зашла и никуда не выходила. Попытались взломать. Никак. Начали выбивать тараном. Никаких результатов, только деревянное покрытие с двери сбили, а под ним оказалась сталь, на которой таран только царапины оставлял. Тогда поняли, что дело туманное и лучше в него не ввязываться. Вызвали оперативную группу из Министерства безопасности РФ, помните и такое было?
    Премьер кивнул.
    - Чекисты приехали, решили своих оперативников с крыши на балкон спустить. Спустили. А за окнами стальные жалюзи. Подогнанные, толстые и бронированные. Взломать их тоже не получилось. Думали даже подрывать, вовремя опомнились. Вызвали слесаря с «болгаркой». Не берет. Вызвали сварщика, петли у двери обрезать. Сварщик минут двадцать промучился, и ничего не смог сделать. Оказалось, что дверь сделана из какого-то титанового сплава, и простая сварка ее тоже не берет. Пока искали специалистов, пока доставили из какого-то института… На все ушло часов двенадцать. Когда наконец дверь вскрыли, оказалось, что по-другому, ее вскрыть было невозможно. Весь дверной косяк, по сути представлял собой стену, в которую был встроен конструкционно, видимо еще при постройке. Да и квартира оказалась с огромным количеством сюрпризов. Во-первых, проходящая по всем документам как трехкомнатная, она оказалась четырехкомнатной. Три обычных, с мебелью и прочими атрибутами жизни, и одна с замаскированным входом из кухни, была, судя по всему чем-то вроде архива. Уничтоженного. Там нашли емкость полную пепла. Отчего и дымило. Да…и старушки в квартире не было. Испарилась. А в коридоре, во встроенном шкафу нашли целый арсенал. Одних ППС-ов штук десять оказалось. Ну и пистолеты… А потом в архиве нашли телефон. Помните, раньше такие были… из черного эбонита, большие, с переключением абонентов кнопками. Стоял телефончик этот в хитро спрятанном шкафчике, провод в стену уходил. Но самое интересное, что на телефоне была аккуратная, и заметьте медная табличка «Объект дача два» …
    Премьер сжал губы. Пододвинул листок бумаги.
    - Так…Интересно. Продолжайте Олег Сергеевич.
    Генерал, снова зажег спичку, прикурил, и с удовольствием выпустил дым.
    - Раз медная, стационарная, значит, не боялись, что найдут, и знали, что надолго. Начали обыскивать уже с пристрастием. И нашли замаскированный эвакуационный выход- вертикальный колодец в подвал. Причем, ступеньки в него тоже ставили, явно при постройке. Старушка уничтожила бандитов. Была ранена, что наличием крови и использованных бинтов подтверждается. Заперлась в квартире. Перебинтовалась. Уничтожила кучу документов, уничтожила все, что могло помочь в ее поисках. Спокойно пообедала, убрала за собой, все протерла до блеска и ушла по-английски. И все это в то время, пока вокруг квартиры копошилось, по меньшей мере, двадцать человек! Очень спокойная и хладнокровная старушка оказалась. Тут уже за все взялись совсем по серьезному. Выяснилось, что старушка, с ранней весны и до поздней осени, обитала на даче, где-то под Подольском. Отправили оперативников туда. Нашли дачу. Маленький аккуратный щитовой домик. Подзапущенный участок. Соседи сказали, что хозяйка тут редко бывает, по большей части живет в городе, но платит взносы вовремя, и никаких нареканий не имеет. То есть, в высотке думали, что она почти все время на даче, на даче, считали, что она почти всегда в городской квартире. Ни с кем в тесных дружеских отношениях не состояла, подруг не имела. Потом выяснилось, что и фотографий ее нигде нет. А камеры наблюдений, тогда еще так массово не стояли. К тому же, оказалось, что она всю жизнь, согласно документов, была домохозяйкой. Начали искать фотографии в паспортном столе. И не нашли. Составили со слов соседей по дому и по даче фоторобот. Ходила она всегда в старомодной шляпке, волосы под нее прятала, плюс ко всему круглые «наркомовские» очки, платье из пятидесятых, вообщем под этот фоторобот половина пенсионерок столицы, той поры, попадало. Исчезла старушка, как и не было ее. Квартиру еще раз обследовали. Судя по всему, изменения были специально прорисованы в довоенном проекте и тогда же реализованы. По сути, вся квартира, представляла собой металлическое бронированное сооружение, незаметно встроенное в здание, причем с несколькими замаскированными амбразурами для отражения нападения. Старушка могла спокойно перестрелять спецназ на балконе, но делать этого не стала. Уничтожила только бандитов. Первых трех, она застрелила из ПСМ. Остальных, через амбразуру из ППС. Стреляла метко. В обоих случаях все пули попали в цель. При повторном осмотре выяснилось, что в квартире она тоже жила изредка. Холодильник был практически пустой, пыль на мебели, постель давно никто не расстилал. Старушка очень убедительно имитировала постоянное проживание, видимо покидая и возвращаясь домой через колодец. Лично у меня тогда появились сильные сомнения, в том, что она вообще старушка. В подвале нашли несколько замаскированных ходов к коммуникациям метро и в подвалы соседних зданий. А вот о телефоне разговор отдельный. Может быть вы помните, Владимир Владимирович, в семидесятых, были такие, так называемые «директорские телефоны - концентраторы»? Большие, массивные и на них было с десяток кнопок?
    Премьер неопределенно кивнул. Последние пять минут, внимательно слушая генерала, он делал какие-то пометки на листе бумаги.
    - Так вот, к этим телефонам подключалось несколько АТС. Здесь же был телефон, гораздо старше, но с целыми двадцатью пронумерованными кнопками. Причем, кнопка номер три, была красного цвета и заблокирована.
    Премьер перестал писать и внимательно посмотрел на Гудкова.
    - Вы хотите сказать, что кроме этого…объекта дача три, существовали, или существуют еще девятнадцать?
    - Именно так. Телефон оказался отключен. Видимо старушка постаралась. Куда идет провод, установить не удалось. Для этого надо было бы разобрать полдома, а прозванивать и просвечивать было тоже бесполезно. В стенах огромное количество арматуры. Но, связисты тогда сказали, что этот телефон, в принципе работать не мог. И, судя по недавнему случаю, они сильно ошибались.
    Премьер положил ручку. Потер висок.
    - Интересно. И что стало с этой квартирой?
    - Сейчас не знаю. Наследников не было, и безопасность прибрала ее себе. Потом аккуратно проверили все подобные квартиры и помещения в других высотках. Ничего подобного не обнаружили.
    - Ну, это мы разберемся…-премьер снова что-то пометил на листке.
    - И есть еще кое-что…
    Премьер снова поднял голову.
    -Рассказывайте, Олег Сергеевич.
    - Владимир Владимирович, а вы знаете, чем было Министерство Госконтроля СССР? То самое…сталинское?
    Премьер пожал плечами.
    - В общих чертах.
    - Очень интересная организация была. Очень. Так вот, я в пятьдесят третьем году лейтенантом, в Курском управлении госбезопасности служил. Когда Хозяин умер и Берию ликвидировали, «кукурузник» начал органы чистить. Меня тогда осенью на Лубянку откомандировали, а потом там и оставили. Весь центральный аппарат трясли, людей Хозяина и Берии убирали, понадобились сотрудники с периферии, в московских делах не замазанные. Мне довелось стенографировать допросы нескольких человек. В том числе и Меркулова Всеволода Николаевича, тогдашнего министра госконтроля СССР. Его одним из последних взяли, тянули с арестом по каким-то причинам. Он болен был сильно. Сердечник. Несколько инфарктов пережил. Но ломали его сильно. И все открытые протоколы допросов, не более чем дымовая завеса. Фикция. От него бумаги Хозяина и Берии требовали. Какие- не скажу. Не знаю. Били его аккуратно, не смертным боем, но очень сильно. Лишь бы богу душу не отдал. Но вот почти шестьдесят лет прошло, а как сейчас помню, на один из последних допросов, сам «кукурузник» пожаловал. Меркулов плох был. В полубессознательном состоянии. Так вот, «кукурузника» он все же узнал, и на все вопросы, каким-то бредом отвечал, про дачников, садоводов, артельщиков, что урожай все равно соберут и будут собирать. Очень странный бред. Я, вот, как раз в 1993 году, про этих самых «дачников» и вспомнил. Дача и дачники. И вот теперь, снова… «Дача».
    Гудков замолчал и потянулся к чайнику. Премьер приподнялся, пододвинул приборы, чтобы Гудкову не пришлось тянуться через стол.
    - Олег Сергеевич, из вашего рассказа, можно сделать некоторые выводы. Разрешите? Еще до войны, кем-то, скорее всего Иосифом Виссарионовичем, была организована законспирированная сеть, внутри страны. Эта сеть каким-то образом, была связана с министерством госконтроля, которое после смерти генералиссимуса и Берии, было разогнано и реорганизовано. И эта сеть, судя по произошедшему на днях, действует и ныне. Напрашивается несколько вопросов: в каких целях она была создана? Какое отношение имеет к министерству госконтроля? И наши действия?
    Гудков несколько секунд выдержал паузу. Достал трубку из пепельницы.
    - Я могу только предполагать. В 1946 году, Наркомат госконтроля, был преобразован в министерство госконтроля, и небезызвестный Мехлис, который до войны был наркомом госконтроля, в 1946 году стал министром госконтроля. Человек он был очень жестокий и своеобразный, но чего не отнимешь честный и активный. А министерству, Хозяином была поставлена совершенно конкретная задача: говоря современным языком, искоренение коррупции во всех госорганах, вплоть до Центрального Комитета партии. А после войны, чего уж скрывать, победа сыграла для верхних эшелонов власти развращающую роль. Вы даже представить себе не можете, сколько эшелонов «трофеев» из Европы разошлось по домам и квартирам высшего командного состава, членов правительства и партийных деятелей. Они почувствовали вкус богатой жизни. Им это понравилось. Они стали консолидироваться. И Хозяин это увидел. Но, устраивать послевоенную глобальную чистку рядов, как в тридцатые было невозможно. И это Хозяин тоже понимал. А Мехлис не понял. Он был идейным и преданным, но недальновидным. Он сразу начал очень активно шерстить партноменклатуру, чем их сильно испугал. В итоге, Мехлис ничего не смог осуществить, сам Хозяин видимо считал, что еще не время. Он не успел подготовить новые и молодые кадры, не определился с дальнейшей стратегией построения послевоенного государства. Когда Мехлис по состоянию здоровья ушел, ему на смену пришел Меркулов. Вы знаете, что у него в высших кругах было прозвище «Интеллигент»? Окончил гимназию, с золотой медалью, учился в университете на физико-математическом факультете, не завершил обучение из-за войны. Работал учителем. Писатель. Генерал армии. Бывший министр госбезопасности. При нем, министерство начало заметно преображаться. Пришли новые люди, подчас далекие от профиля министерства, но ничем не запятнанные и молодые. Они готовились. К чему, вопрос другой. Не успели. Но, видимо, Хозяин поставил Меркулову совершенно конкретные задачи и сроки. И посветил в то, что было сделано задолго до него. И судя по всему, именно этого добивались следователи от Меркулова. Но не добились.
    - Что это могло быть? Пресловутое «золото партии»? Мифические миллиарды… Про них мы и так все давно знаем…-премьер едва заметно усмехнулся.
    - Я думаю, что документы. Хозяин не был стяжателем. Он, при всех своих недостатках был державником. И готовился к тому, что, если он не успеет, у того, кто заступит на его место, были бы козыри в большой игре. Я думаю, что Хозяин и в страшном сне не мог представить себе, что на его место придет «кукурузник», и козыри остались где-то ждать своего времени. И их кто-то хранит. Его личные архивы, как и архивы Берии, так и не нашли. Вполне возможно, что эта сеть, кроме документов хранит еще что-то, к примеру, трофейные драгоценности, или допуски к счетам кое-кого из «старых большевиков», мало ли что. Не все попадало в протоколы. Но основное, и я в этом уверен, это документы.
    Премьер встал из-за стола. Несколько раз прошелся туда-обратно по беседке.
    - А нужны ли они нам сейчас, эти мифические бумаги? Мы ничего не знаем, кроме того, что кто-то, неизвестно откуда может взять и позвонить… даже президенту в кабинет.
    Он еще пару раз молча прошелся, затем пододвинул стул поближе к Гудкову и сел.
    - Олег Сергеевич, а как вам на покое, не скучно? Пенсии на жизнь хватает? Может быть, помощь в чем-то нужна?
    Генерал улыбнулся.
    - Я вдовец. Живу один. Дочь давно живет во Владивостоке. У нее все хорошо. Сын тоже служит…да, вы и сами наверняка знаете где, а поэтому видимся крайне редко. Пишу сам для себя аналитику по состоянию международной и внутренней политики, чтобы мозги не застыли. Вижу, вы что-то предложить хотите?
    Премьер рассмеялся.
    - С вами ветеранами, надо всегда говорить прямо. Олег Сергеевич, давайте-ка, я вас возьму к себе, в аппарат…допустим внештатным экспертом. А займетесь именно этим вопросом, о котором мы сейчас разговаривали. Полномочия будут. А в помощь, чтобы наверняка, дам майора Селиванова со всеми возможными допусками. Поработайте с архивными документами, поднимите ветеранов службы, может, что и найдется. И главное, это не должно стать достоянием общественности. Так как вам мое предложение?
    Гудков ответил, не задумываясь не на секунду.
    - Согласен, Владимир Владимирович. Да и задача не тривиальная…
    Премьер, подошел к столу и протянул генералу руку.
    - Спасибо, Олег Сергеевич! Я в вас не сомневался. Вы снова на службе… К вам завтра заедут из моего аппарата, оформят все официально. Да, да, да…и никаких возражений. Пенсия-пенсией, а зарплата эксперта, вам не помешает. Вы меня извините, я вас покину, сейчас вас доставят домой, все остальные вопросы возьмет на себя Селиванов. Он же будет осуществлять связь между нами.
    Премьер еще раз пожал генералу, и перед тем, как выйти из беседки, задумчиво, обращаясь скорее не к генералу, а к самому себе, задумчиво произнес.
    - А ведь они должны быть не молоды… Далеко не молоды. Почему они проявились именно сейчас? Зачем?
    Через несколько минут после ухода премьера в беседку зашел майор Селиванов и генерала так же аккуратно доставили домой, где они договорились о дальнейшем взаимодействии. В этот же вечер в дом генерала наведались связисты, провели отдельную линию государственной связи и установили вокруг дома несколько скрытых камер наблюдения.

* * *

    В тот момент, когда вертолет с генералом покидал резиденцию премьер-министра, в неприметном фургоне, стоявшем километрах в пяти на обочине дороги, кто-то переключил аппаратуру и доложил:
    - База, вертушка покинула объект. Кто гостил у Первого, пока установить не удалось, но фотография гостя есть. Пересылаем. Ищите по базам. Конец связи.
.