Пошли – это было громко сказано. Поволоклись. Грудь болела так, что, как говорится, «ни вздохнуть, ни испустить кишечные газы». Смотреть по сторонам – вертеть головой, внимательно слушать всё вокруг, постоянно принюхиваться, это - не про меня сейчас. Вся надежда на Смола. Скорость на марше – никакая. Одно радовало – у немцев связи не было и запас продуктов с собой был, дня на три. Думаю, не хватятся их сразу. Они, походу, «в свободном поиске». Так, что дней пять у нас есть, точно. Потом, нужно будет уже поисковую группу ожидать в этом районе.
С пластинами я, кстати, правильно угадал. Почти не деформировалась. Оно и понятно, титановый сплав, дорогущий. Стандартная армейская «броня», в нашем мире, мягко говоря, увесистая.
К третьему аэродрому смогли подойти, только на второй день. По уму, отлежаться мне надо было. Пока эта гематомище спадать не начнёт и болеть перестанет. Но, не дома. Не получится. Ничего, бывало и хуже. Протянул на обезболивающих. Смол, в это время, занимался «осторожной критикой начальства» …
— Вот неймётся тебе всё, командор. Я же помню, ты рукопашку всегда косить пытался. И чо лезть, ежли не умеешь? Который раз уже? И это только на моей памяти. Как там, в легионах твоих, тебя негры в джунглях не прирезали?
- Ну а чо было делать? Огневой бой, по классике, мы бы не вытянули. Сам видел. Волчары. А нас тока двое. Тут уже, тооолько подлянка… Вот с неграми рубиться, считай, второй отпуск. Не вояки, это я тебе, как специалист говорю. А про рукопашку… Ты прав. Не люблю, когда меня, здоровые, злые мужики, по морде бьют. Поэтому стараюсь, как можно быстрее, это закончить. В этот раз, к сожалению, не получилось.
- Мда? А чо морда в рассечения вся?
- Да, когда лётёхой служил, там специальность уже обязывала. Хошь – не хошь, займёшься…
- Да, это понятно. Как и то, что ты военную удачу, уже на автомате, за хвост дёргаешь.
На аэродроме, ни самолётов, ни техники, не было. Но, возня шла активная. Вырубался подлесок и кустарник в окружающем лесу. Ставились вышки с прожекторами и пулемётами. Если посчитать, кто службу, в карауле, одновременно тянуть будет, здесь уже рота охраны, только на аэродроме задействована. А ещё и гарнизон в селе и ПВОшники. Вобщем, только охраняет здесь, батальон минимум. Счетверённых двадцатимиллиметровых пушек, мы насчитали, аж шесть батарей по четыре орудия. Они могут, в радиусе километра, лес, просто, сбрить. Очень плотно минировался периметр. Усиливалась система ПВО. Да и капониры для самолётов, тоже, делались более обстоятельными. Короче, как ни крути, а толковую позицию за триста метров, мы уже здесь не найдём. Даже не буду голову ломать. Она то может и есть, а вот занять её и отойти с неё потом – без вариантов. Мы и сами точку для наблюдения, только за полкилометра, от предполагаемого места целей, найти смогли. Правда, как обычно уже, дерево, с минированием подходов. Ага. «Минирование», правда, уже символическое, гранат у нас – четыре штуки. (У немцев их не оказалось. Не затем они в лес шли. Воевать, по-взрослому, не планировали. Хотя, странно. Слишком самоуверенно. Я таким на своей первой войне был. Сейчас у меня это, слава Богу, дааавно прошло. Поэтому и жив, кстати.) А вот повторятся в нашем деле нельзя. Действуешь по шаблону – живёшь мало. Но, ничего более удобного, придумать не смогли. Движуха на аэродроме слишком активная.
Ладно. У нас «козырь» есть – фугас под дорогой, в дренажной трубе. Конкретный такой. На атомы, что угодно распылить можно. Так что, тупо, ждём, наблюдаем. Понятно и ясно, будут этот аэродром использовать, причём активно. И судя по его обустройству, очень важен он для немцев. Да и, по-моему, самый удобный он из трёх. Те два, как-то, «на скорую руку» оборудованы были. Против партизан – нормально. Против нас - уже не очень.
Одно огорчает, нам этот объект уже не по зубам. Так, с кондачка, как на других уже не провернёшь. Нам бы агента из ближайшего села. На аэродроме этом, казарм для лётчиков и обслуги с расчётами артиллерии ПВО, нет. Значит, в селе жить планируют. Под охраной гарнизона. Интересно. А впрочем, надо сходить, посмотреть. Что там и как. В идеале, Василя бы с собой притащить. Как засланный казачок бы сработал. Но, ну его нафиг. Если что, Василь уже слабое звено. А обычно, где тонко, там и рвётся.
- Смол, сворачиваемся. Идём к селу. Ходим кругами вокруг, смотрим. А то третий день и всё бес толку. У них, походу, этот субботник, никогда не закончится. Хоть и напихали они здесь всего, по беспределу.
- Есть, понял. Грамотно, командор, уважаю.
- А то, могём. Пошли.
Через час были у села. На опушке леса. Большое село. И, как следствие, прям вокруг него, чуть ли не на километр – поля, огороды. Близко не подойдёшь. На въезде – выезде, блокпост с пулемётным гнездом. Обошли по большому кругу. Ничего не высмотрели. Ладно. Будем, как говориться, «посмотреть». Сядем возле выезда у дороги на аэродром.
Чёрт. Нам бы, по-уму, валить из этого района надо. Группу же немецкую, искать будут. Да и охрана аэродрома, если усилят, район патрулировать должны. Хосспади, только бы не собачки… Я, хоть и перестраховался, мы по ручью долго шли, следы сбивали – путали, но не стоит этих «друзей человеков» недооценивать. Ладно. Это уже у меня, как обычно, «разумная осторожность», она же – «тяжёлая паранойя».
Нашли приличную точку для наблюдения, расположились. Странное село. Вроде и большое, а все по домам сидят. Походу немцы всех разогнали. Да и патрулей на улице неприлично много. И видно, службу тащат на совесть. Взбодренные такие, с нашей помощью. Для нас, это, кстати, не хорошо, даже, очень плохо. Противник расслабленным должен быть. А не так, как сейчас – все на стрёме.
Смола, как обычно, пробило на разговоры «за жизнь».
- Командор, а чо ты в Россию вернулся? Там жеж, круассаны, француженки. И фсё такое…
- Француженки, в основной своей массе, страшные, как моя биография. Я серьёзно. Бабы в России – лучшие в мире. А меня, из боевых частей, списали. Убился об землю. Я же в парашютистах служил. Инструктором, бумажки перебирать, или на склад какой, это - не вопрос. А вот на войне денег поднять – больше не выйдет. Там для меня уже, всё. Войнушки кончились. И, как следствие, нормальные деньги тоже, вместе с жизнью разгульной.
- Ну, дак, остался бы там. Работу нашёл, на гражданке. Или с документами проблемы были?
- Да какие проблемы? Дослужил до конца контракта, а мне два года оставалось, и вид на жительство.
- Ну и вот. Чо ты ступил-то?
— Вот смешные вы все. Думаете там мёдом намазано. Запомни одну простую вещь. Что бы жить там, лучше, чем здесь, нужно здесь находится в полной жопе. Или, привозить с собой туда, хорошую, высокооплачиваемую работу.
- Ха. А здесь ты где был? Не в полной? Да и с работой у тебя, норм, по-моему.
- Канешна в полной. Только перспектив у меня в России, в плане денег, гораздо больше было. Я у себя, в кабаке, на дверях, больше чем в легионе получал, правда без войнушек, там премия. А там я нах никому, кроме легиона, не впёрся. И кем работать? Водителем автобуса, или охранником в магазине? А я, как ни удивительно, жуткий фанат, нашей с тобой, сегодняшней, работы. Да и платят за неё… Только выжить трудно.
- Ну дак подался бы в наёмники. Чо, на легионе свет клином сошёлся?
- Не так просто всё, как выяснилось. Главная проблема – паспорт. С российским просроченным заграном – без вариантов. То есть, документов, считай, никаких и нет. Хотя, тему пробивал. Взяли бы. Причём влёт и сразу. Тем более, у меня ещё и с английским – норм. Но, как за документы речь заходит – всё, извините. Вернее, только, афёры жуткие. На которые, даже я не подпишусь.
- Ха! А мы сейчас, с тобой, чем заняты?
- Ну, вот не получилось у меня на гражданке, по-нормальному. Да и у тебя, тоже. Это шанс у нас с тобой. Кардинально сменить жизнь к лучшему. И скучно мне там. Не хватает, вот этого всего. Когда страшно, до усрачки. И никакой парашютный спорт, этого не заменит. Короче, здесь у меня выходит – «три в одном». Сменить всё, денег поднять и работа любимая. Понял?
- Хм… Логично, чо… А Родина там, и всё вот это вот…
- Родина, это – святое. А «вот это вот» - кончилось в девяносто шестом. Забыл, что ли? Как мы на первой чеченской упирались и как нас всех потом сдали? Тебе не обидно? Мне так – очень.
- Так ты же ещё и на вторую поехал. Уволился бы и всё.
- На вторую, я считай из любви к профессии и по понятиям боевого братства ломанулся. Хоть и прекрасно понимал, чем это, опять, закончится. Так оно и вышло, кстати. Ладно. Как говорится, «Не сыпь мне соль на анус.»
Так, к блок посту, со стороны аэродрома, подъехало три крытых грузовика. В кузовах люди. Ага. Правильно. Сумерки скоро. Персонал и рабочих с аэродрома в село привезли. Там они квартируют. Значит, на аэродроме сейчас, только охрана. Пропускали их серьезно, с досмотром машин. Стопудово, комендант гарнизона – зверюга. Ладно, ждём дальше, наблюдаем. Потом будем решать, что на ноль множить. Нам нужно, чтобы с него, ничего, не летало. А это по-разному сделать можно.
(Гарнизонная офицерская гостиница.)
В уютном номере, обставленном, даже с некоторым намёком на роскошь, за сервированным кофейным столиком, сидели двое мужчин (примерно тридцати и пятидесяти лет), в тёмных костюмах. Младший ловко разлил, французский коньяк по рюмкам.
- Гер доктор, наша группа готова к выполнению задания. И начать его выполнение, мы обязаны, согласно приказу, через три дня. Сегодня, я отдаю приказ о перелёте на рабочий аэродром. Вы готовы обеспечить полную безопасность в районе базирования?
По лицу «гера Доктора» было явно видно, что он очень не хочет отвечать на этот вопрос.
- Ну, как, Вам, сказать? С теми русскими диверсантами, нам пока, подчёркиваю, пока, окончательно решить вопрос не удалось. Аэродром, к приёму техники, готов. Места для размещения пилотов и техников, тоже. ПВО – аналогов на восточном фронте не имеет. Охрана усилена по максимуму. Система безопасности доработана с учётом всех возможных осложнений.
— Значит…?
- Да. Я гарантирую Вам, полную безопасность на аэродроме базирования в заданном районе.
- Ну, вот и отлично. А что, Вас, так беспокоит, гер доктор?
- Да, как обычно - Всё. Я отлучусь, ненадолго. К ужину, надеюсь, буду.
- Как скажите, гер доктор. Жду.
(Штаб тайной полевой полиции).
Доклад начальника полиции вышел несколько скомканным. Он не обладал всей информацией.
- Группа Отто, приступила к выполнению задачи, неделю назад. Должна была выйти на связь, через командование одного из гарнизонов в нашем районе. Крайний срок – вчера. На связь она не вышла. По докладам всех мои действующих агентов. Никто и ничего о партизанах, или русских диверсантах доложить не может. В районе тихо. Но, гер доктор, я не могу Вам с уверенностью сказать, что это - нужная нам тишина. Я не знаю где Отто. Прошу вашего разрешения на проведение поисковой операции.
- А смысл? Если он не вышел на связь, то он, или очень занят, или, что скорее всего, его группа погибла. Жаль. Высококлассные специалисты. Страшно даже представить уровень тех, с кем им не повезло. Я всё-таки склоняюсь к мысли, что группы больше нет. Отто прекрасно понимал, что в нашем деле значат сроки. Поисковая операция не нужна. Если вы и найдёте кого, то только в виде трупов. Да и поздно уже. Через три дня аэродром начинает работу. А вопрос с русскими диверсантами, мы с вами, так и не решили.
- Я уверен, что у вас есть идея, гер доктор.
Доктор встал с кресла и подошёл к, висящей на стене кабинета, карте.
- Конечно есть. В нашем с вами деле, без идей, никак нельзя. Поступим следующим образом. Организуйте непрерывное патрулирование района в радиусе десяти километров вокруг аэродрома. Силами не менее четырёх групп. Эти группы должны находиться в режиме непрерывного патрулирования. Замену для них разместите в ближайших сёлах. Их как раз четыре. То есть, в каждом селе, разместить по три группы. Одна из каждых трёх находится на маршруте. Маршруты выбрать произвольными. По одним и тем же не ходить. По возможности найти Отто. И я вас очень прошу, организуйте всё так, чтобы они не перестреляли друг друга. Группы должны начать патрулирование, через сутки. Украинцев не привлекать. У них другая специализация. Полагаю, хватит браконьеров Дирлевангера.
- Есть.
- Отлично. Завтра жду ваш доклад.