Я точно знаю, что меня влекло
В любую, даже гадкую, погоду,
Дождю, сугробам, холоду назло
Идти пешком в полярную природу.
Бывало, думаешь, какого чёрта я
Топчусь в пыли, по скользкому уклону.
И кто решил, что узкая тропа
Действительно спасает оборону?
Три километра – это весь маршрут
От городка до Нерпичьей, где лодки.
Но эти стёжки век не зарастут.
Их протоптали люди-самородки.
Маршрут тяжёл, вособицу весной,
Когда промоины в озёрах основались.
Тогда приходится по кромке по земной
Идти, но темпы так снижались.
Зимой, бывало, вьюгой замело
Тропинку шириною с голенище.
Метели и пурге сто раз назло
Ты ищешь ощупью потерянное днище.
С фонариком, прокладывая путь,
Ты помнишь твёрдо северную таксу.
Порой здесь замерзает даже ртуть,
И нету сил считать по параллаксу.
Надвинув шапку прямо на глаза,
И «уши» завязав под подбородком,
Ты шёл вперёд, забыв про тормоза,
Твердели слёзы в зырке твоём кротком.
Бил сильный ветер, выкрав нужный вдох,
Шинель в заряды масть меняла в белый.
С замёрзшими бровями скоморох
Щеку наяривал рукой заледенелой.
Петляли рядом заячьи следы,
Таилась росомаха за скалою.
А на камнях вздымались толщей льды,
Заманивая мёртвой красотою.
Зато легко по тверди напрямки,
По рассекавшей озеро тропинке,
От ветра шли, подняв воротники,
Морские волки в зимнем поединке.
Куда как легче летний был маршрут:
В рубашках кремовых, без галстука, в пилотках,
Обабки, собирая там и тут,
Топтали глину, липшую к подмёткам.
Через болотца – кочек лабиринт,
Крутой подъём осиливался сходу.
В нирване солнечной сочил адреналин,
Мы радовались ягод хороводу…
И, всё же, почему я шёл пешком,
Потел и замерзал себе не в благо,
То налегке, а то и с вещмешком
Корячился по сопкам бедолага?
Ещё тогда на мучивший вопрос
Ответ без колебаний лишних выдал:
Я к Родине навеки так прирос,
Что флот в душе вознёсся, точно идол.
Я горд, что отношусь к его сынам,
Что защищать могу Отечество на море,
По воле искуса я флота не предам
И буду с ним и в радости, и в горе.
